Эпоха Александра II, Александра III и Николая II в Санкт-Петербурге

Характеристикой строительных процессов Николаевской эпохи заканчивается собственно разбор «Старого Петербурга ». 

Последующие эпохи царствований Александра II и Александра 111 представляются слишком упадочными в области строительного искусства и планировки города , чтобы на них можно было остановить внимание читателей.;

Из ценного, что дали нам эпохи двух последних Александров в области городского благоустройства, можно упомянуть лишь: пути сообщения, водопровод, .электрическое освещение, ряд новых мостов, больниц,., школ и значительное число промышленных учреждений г да и то неразумно распределенных в общем плане 

Подводя черту под историей Петербурга и анализируя его богатое прошлое, мы прежде всего замечаем, что но мере увеличения его материального благосостояния, роста его экономических и культурных возможностей ослабляется почти в той же степени его значение, как красивейшего города Европы. Таковым он почитался до конца первой половины XIX века.;

Громадное количество описаний, художественных картин, литографий, рисующих облик Петербурга, свидетельствует о том исключительном интересе и любви, которыми писатели, художники и современники окружали архитектурные и историко-бытовые памятники этого города.

Почти ни одно из популярных имен в области литературного и изобразительного искусств не обошло своим восторженным вниманием «заманчивое видение», каким представлялся нм Петербург. «Великолепный, дивно стройный град Великого Петра» этого вполне заслуживал. Это признание он получил не только из уст, быть может, услужливых или пристрастных русских современников, но и от ряда путешественников иностранцев. 

Французский офицер, доктор РшЬизцие, участник войны 1812, попавший в плен и оставшийся в Петербурге, полюбил последний сильнее Парижа. По блеску архитектурной его обработки он, ио его словам, нс имеет себе равных в Европе. Более обстоятельную оценку и описание дает немец Генрих Реймерс в своем труде „ЗЬ-Ре^егзЬиг^ ат Епс1е вешев егз^еп ]аЬгЬипНег1в“- изданном в 1805 году.

Все описатели Петербурга были иностранцы

Почти все описатели Петербурга иностранцы — Фабр, Аттен-гофер, Буддеус, Тиле, Шснкснберг. Поссарт, Гренвиль, Лидеман, Сен-Жюльен и др., отдают долг великолепию и стильности города.

Нужно ли упоминать имена русских писателей, поэтов и художников, не устававших со второй половины XVII! века но настоящее время описывать столицу и ос достопримечательности. Недоконченная еще библиография о городе даст уже до 10.(100 названии книг и статей, посвященных исключительно истории его строительства. Но большинство из трудов, касающихся Петербурга, останавливается на 40 — 50-х годах прошлого столетия. II это вполне понятно, ибо с 1950-х годов XIX века начинается уже эпоха упадка, забвения славных традиции строительствагорода , полоса всяческих ванда-лпзмов. Многое из характерных красот и памятников прошлого гибнет или искажается наступающей эпохой эклектизма, людьми, относившимися весьма скептически к вопросам рациональной планировки и эстетики города. Во всем новом строительстве мы нс только нс встречаем признаков «единой воли» пли яркой руководящей идеи, но, напротив, все заклеймлено каким-то исключительным безвкусием и полным безразличием к облику города, его особому, только ему одному свойственному, «единству», несмотря на все многообразие стилевых форм его архитектуры.

Последняя четверть XIX столетия и начало XX, с их экономическим и коммерческо-строительным «ажиотажем, в связи с необычайно возросшей тягой в города, приводит Петербург уже в состояние почти хаотическое. Город начинает застраиваться без всякого проекта и системы, вопреки здравому смыслу и общему благу, по изволению и усмотрению частных земельных владельцев, немилосердно искажавших старую планировке и исторический облик- города, уничтожавших последние остатки зеленых насаждений, чтобы строить нелепые каменные громады доходных домов для удовлетворения своих алчных аппетитов и на гибель населения. Под влиянием отрицательных сторон указанной эпохи почти забывают и то из прекрасного прошлого, что еще сохранилось в планировке и ансамблях старого города. II лишь в начале XX века под благотворным воздействием культурной группы художников и писателей, объединившихся под флагом «Мир искусства», в широких массах населения города пробуждается снова интерес и любовь к Старому городу. В своей статье «живописный Петербург», написанной в 1902 г. и имевшей характер манифеста, Александр II. 

Бенуа так характеризует это печальное полувековое забвение Петербурга: « Петербург за последние 50 лет не тот, чем был прежде. Он как-то повеселел, нс к липу помолодел и даже начинает теперь мало по-малу походить на моветонного франта. 

Положим, «большие линии» покамест остаются, Нева по прежнему несет своп полные воды, по прежнему уныло высится Петропавловский шпиль, по прежнему в огромных стеклах Зимнего дворца отражается блеклая заря белых ночей, по прежнему тоскливо прекрасна площадь Главного Штаба, по прежнему лепятся громады Биржи, Академии Наук, Исаакия, Сената, Адмиралтейства, по вокруг всего этого Рима и Вавилона растет какая-то подозрительная трава с веселенькими цветочками: воздвигаются какие-то огромные дома с приятными, роскошными фасадами, открываются залитые светом магазины, наполненные всякой мишурной дрянью — происходит что-то неладное, что-то даже прямо неприличное. Несколько лучших сооружений и вовсе исчезло за это время... 

На месте Томоновского Большого Театра вдруг явилась чудовищная постройка, состоящая из полдюжины «фасадов», строгий, совершенно римский по линиям и пропорциям Мариинской театр нс захотел отставать от своего соседа и оделся в шутовской наряд, гак называемый ЭеиЪзсЬе Кепа1ззапсе. 

Грандиозная площадь Михайловского замка, застроилась безобразнейшими павильонами, чопорная Михайловская площадь совершенно утратила свою физиономию и может теперь гордиться тем, что на ней . воздвигнут самый безобразный во всем Петербурге «подъезд», ежегодно исчезают целыми десятками прелестные особнячки Александровского и Екатерининского времени, перестраиваются в огромные и роскошные доходные дома или. что еще хуже, только заново отделываются всякой дешевкой, омерзительными лепными украшениями». Далее автор статьи призывает к борьбе за сохранение и поддержание вида Старого Петербурга, убеждая, что по сравнению с, Парижем и Берлином Петербург кажется и поныне, самым прекрасным и обаятельным юродом, «каким-то каменным, в одно и то же время чудовищным и пленительным колоссом». Положительным результат-ом этого выступления было то, что пробудился и начал расти интерес к изучению Старого города: создается Общество защиты его архитектурных памятников, организуется Музей Старого Петербурга (во время революции переведенный из дома гр. П. Ю. Сюзора в Музей Города в б. Анич-ковском дворце), все чаще начинают появляться книги, статьи и рисунки, воспевающие Старый Петербург. Вместе с тем появляются отдельные зодчие, умеющие чувствовать архитектурный пейзаж Петербурга и способные творить в том «едином» стиле, которым проникнуто старое строительство города . Сооружения Этих талантливых зодчих, если и нс равновелики по художественной ценности творениям гениальных мастеров Екатерининской и Александровской эпох, то все же гармонично связаны с ними и обликом города, заслуживая оценки и внимания наряду с богатым наследием Старого Петербурга. Заслуга их тем бодее велика, что,отвечая своей архитектурой совершенно новым, резко отличным от прежних эпох, требованиям жизни, они сохранили ненарушенным общий вид города и его отдельные ансамбли. В некоторых случаях, наиболее талантливые из этих зодчих сохраняя традиции классицизма, сумели быть более оригинальными, обогатив отдельные районы города образцами новой архитектурной красоты. Два имени должны быть выделены из ряда других, а именно: архитекторы И. А. Фомин и В. А. Щуко.

 Из работ первого следует назвать: 

• дом А. А. Половцева на Каменном острове, ряд домов и планировка территории на острове Голодав («Новый Петербург»), 
• дом князя С. С. Абамслек-Лазарева на набор, р. Мойки 23, 
• отделка в домах кн. М. А. Шаховской на Фонтанке 27 и Я. В. Рагькова-Рожнова па Мойке 86, 
• памятник Л. М. Мацкевичу и др. В. А. Щуко осуществил в Петербурге два превосходных доходных дома по Каменноостровскому проспекту № 63 и 65, 
• отделку памятного зала имени в. к. Владимира Александровича в здании Академии Художеств, 
• ограду — въезд в Смольный ( Ленинградский Совет Р. К. и Кр. депутатов) и ряд других работ. 

К сожалению, бедность вкуса, идей и размаха эпохи нс дали возможности выявить во всей полноте творческих возможностей указанных мастеров; на их долю не выпало крупных и монументальных заданий. В большинстве случаев такие задания поручались «признанным», «маститым» мастерам прежней эпохи или разного рода строителям, умело приспособившимся к вкусам убогих заказчиков. В обоих случаях, созданные этими зодчими сооружения оставили вредный, часто непоправимый след на строгом лике Старого Петербурга. Счастливая случайность выдвинула, однако, ряд подлинных мастеров, произведения коих, отражая жизнь и интересы буржуазии, нс разошлись вместе с тем с архитектурными принципами старого Петербургск ого строительства. 

К этим мастерам следует причислить: 

• Н. Е. Лансере (фасады школы Народного искусства, 
• дом Новинских на Песочной наб. 10), 
• М. С. Лялевича (особняк В. Ф. Мертенс на Каменном острове, 
• дом М. К. Покотиловой на б. Каменноостр, 
• пр., дом Мертенс на Невском пр. 21 и др.), 
• М. М. Перетятковича (Банк Вавсльбсрга на углу ул. Гоголя и Невского пр., 
• дом Русского Торгово-промышленного банка на Морской ул., 
• Городской дом, сооруженный при участии М. С. Лялевича, на Кронверкском пр., и др.), 
• А. И. Дмитриева (дом Петровского уч. на Петровской набережной. А. Е. Белогруда (портал Спортинг-Паласа на Каменноостровском проспекте, 
• доходные дома Е. и. Ганцкевича и К. С. Розенштейна на Большом пр. Петроградской стороны),
• Л. А. Ильина, А. В. Розенберга и А. И. Клейна (Петровская больница), 
• Л. А. Ильина (дом-особняк на Песочной набережной),
•  С. И. Минаша (дом М. В. Воейковой на Каменноостровском пр.), 
• А. Я. Белобородова (незаконченные перестройка дома А. Бобринского на Английской наб. и отделка в доме кн. Юсуповых, парадный зал при Кабинете е. в. в Аничковом дворце, библиотека в доме Черткова на Дворцовой набережной  22), 
• А. Ф. Нидер-мейера (дом д-ра Б. М. Кальмейера на Большом проспекте Петроградской стороны, 100) и др. 

Как видно из приведенного списка большинство сооружений относится к частным или общественным; что касается государственных пли городских сооружений, то почти все они носят отпечаток рутины пли жалкого подражательства «новым» стилям, нарочито противоречащим духу Петербургского зодчества. 

Дтп темные пятна на фоне старого и ясного облика города, явление, пожалуй, оправдываемое только общей убогостью и безвкусием эпохи последнего царствования. Но еще более ужасной нужно признать политику, проводившуюся столичными властями в области общего и внешнего благоустройства. Мы не хотели бы утруждать внимание читателя перечислением всех дефектов городского благоустройства, но основные из них назвать необходимо. Прежде всего обращает на себя внимание факт, не имеющий места ни в одном из крупных городов С.С.С.Р., не говоря уже о Западной Европе, — это отсутствие плана города , ибо нельзя же назвать планом столичного города материал съемки, имевшей место около 100 лет тому назад. 

Съемкой, произведенной генералом Шубертом в 1828 г., пользовались и для составления планов урегулирования улиц С.- Петербурга. Отдельные съемочные работы производились и позднее, но никакого значения для исправления основного плана они не имели. До сего времени при разрешении всех вопросов земельного и инженерно строительного характера руководствуются планом урегулирования, высочайшие утвержденным 7 марта 1880 года (в 1901 году переизданным с незначительными дополнениями Городской Управой).

Данный план является совершенно непригодным для целей практических, так как страдает рядом грубейших ошибок, не говоря уже о том, что размер города за 96-Летний период его развития претерпел значительные изменения. Ни к одной из важнейших задач городского хозяйства нельзя подойти с достаточной серьезностью, но имея под рукой действительного и реального плана города : ни правильный учет земель и строений, ни составление проектов различного рода городских сооружений (как-то: канализации, водопровода, всевозможных кабелей и пр.) не может иметь места до тех пор, пока мы не будем располагать точным планом городских территорий. «При таких условиях», говорит старший инженер С. К. Врублевский (рапорт от 4 июня 1912 г. № 1108), «составление подземного плана по существующему неточному проекту города было бы напрасной затратой времени и средств, так как самые точные обмеры по натуре не могут быть нанесены и увязаны на плане.

Потребность в точном плане не только подземного, но и надземного Петербурга — крайне велика». В 1898 г. была учреждена комиссия для составления проекта каналнзации Петербурга; комиссия эта постановила объявить всемирный конкурс для составления ее проекта, и оказалось, что нет рельефного планагорода. Для пополнения этого пробела в 1900 г. была произведена нивеллировка, по результатам которой и был составлен требуемый проект; но так как рельеф был выражен на том же неверном плане 1880 года, то воспользоваться им для составления проекта оказалось невозможным ('из доклада, составленного в 1915 г. городским землемером, инженером С. С. Цветковым). Так, и не единый раз, расходовались городом суммы на необоснованные работы. Указанным выше инженером С. С. Цветковым подсчитано, что с 1872 но 1911 год затрачено было до 250.000 р. на съемочные работы, не давшие- никаких реальных результатов для исправления устаревшего плана 1828 года. 

В результате всего этого столичный город России продолжал вести свое хозяйство без плана города , канализации. необходимых санитарных устройств и с лабиринтом подземных сооружений, в которых никто разобраться не мог. Городское строительство базировалось также на устаревшем строительном Уставе и, так называемых, «обязательных постановлениях но строительной и санитарной частям и жилищному делу», вполне отвечавших духу, отжившего свой век, Устава и «стародумским» интересам. 

Что уже и говорить о «плане урегулирования города», который был бы основан на интересах всего населения города! 

Понятие о « плане» было обужено до вопросов расширения или выпрямления улиц, а основные требования стройки сводились к ограничению застройки участков, обязательством устройства двора, не менее (что равносильно было тому, что и не более) 30 квадр. саж. и ряду других подобных положений. Преимущественным типом жилищного строительства являлся дом в шесть этажей с мансардой, заполнявший до 9О°/о, а то и более, площади строительного участка. 

Рост города, принявший чрезмерные, почти стихийные, формы в начале XIX столетия, создавал постепенно совершенно исключительные, по своей экономической тяжести и антисанитарности, жилищные условия. Особенно обостренные формы принял жилищный вопрос в отношении рабочего населения. Отсутствие запасного жилищного фонда для пришлого населения, дороговизна квартир заставили искать крова в населенных жилищах или помещениях почти непригодных для жилья. 

Данное обстоятельство вызвало в свою очередь невероятную скученность населения в рабочих районах, переполнение ночлежных домов и нарождение типа коечно-каморочных, угловых, подвальных и ир. помещений. Относительное уменьшение жилой плоо-щади было использовано домовладельцами в целях увеличения своей прибыли. Достигалось это путем поспешной стройки (взамен квартир в 4-5 комнат; «наемных казарм» (так назвали немцы свои доходные дома) с квартирами в 1 — 2 — 3 комнаты. Доходность их оказывалась тем больше, чем хуже было жилье.

К 1917 количество квартир в 1—2 комнаты в дошло уже до 65 процентов, приблизившись к норме Берлина, где почти половина населения имеет квартиру в 1 комнату, а три четверти населения в общем 2 комнаты (вернее 1 комнату и кухню). В этом отношении редким и благоприятным исключением является Англия, где квартир, по данным 1901 г., было: в 1 ком '......................3,6% «2 « «3 « « 4 « « 5 «и более................53,2 « т.-е. совершенно противоположное тому, что имело место у нас. Не приходится удивляться, что Петербургская смертность занимала одно из первых мест в ряду крупнейших городов Запада. Следующая маленькая таблица даст яркую картину различия смертности в довоенное время (данные за 1907 год): 4 города России Астрахань . . 43,0 на 1000 чел Харьков . . . 28,3 « « « Москва . . . 22,5 «« ( 104 ) Милан . . . 20,1 на КЮО чел Зап.-Европ. крупн. Париж . . . 18,5 « « города Вена . . . 17,3 « « Берлин . . . 15,4 « а >< Лондон с . пригородами . 14,6 « « « Англия Пригород-сад . Ьорнвиль . . 5,7 « « « Город-сад . . Лечворс . . . 4,8 а « « Влияние скученности населения в жилищах Петер- бурга на смертность в дореволюционное время ха- растеризуется следующими данными: в квартирах, где на 1 комнату приходилось жильцов . . .1,5 год. смерт. на 1000 ч. дост. 14.9 « ... 1,7 « « « 16,2 « ... 2,4 « « « 21,0 « ... 2 ,8 « « « 24,2 « ... 3,9 « « « 28,9 Особенно велико было влияние жилищных условий на детскую- смертность. Несмотря на то, что обследование жилищных условий, произведенное санитарной частью Петербурга, с очевидностью выявило причины вырождения, заболеваемости и смертности трудового населения, никаких сериозных мер к урегулированию этого вопроса со стороны цензовой Думы принято не было.