Санкт-Петербург отсвет уличных огней

Петербург (Вадим Данилович Гарднер) Меж тонких льдин вода струится; И отсвет уличных огней Винтами яркими крутится В стекле Петропольских зыбей. Вон там лиловыми дугами Ряды сияют фонарей; Двумя живыми ручейками Толпа встречается людей. Люблю тебя, Нева седая, И льдов твоих звенящий треск, — И бег и вспышки звезд трамвая, И гул, и проволоки блеск; И снег сыпучий под санями, Подушки шапок кучерских, И понукание конями, И пар моторов деловых. Люблю я конок ход ленивый, И дребезжанье стекол их, — Зимы рисунок прихотливый На окнах лавок городских. Люблю по Невскому прогулки, Гостиный двор и каланчу, мосты, сады и переулки, В часовне бедную свечу, И звон колоколов собора, И колокольню в синей мгле, И на коне с грозою взора Петра на северной скале. Люблю Царицын луг веселый, Полеты легких скакунов, И грохот конницы тяжелой, И лес кудрявых казаков; — И раны старых гренадеров Курносых Павловских солдат, — И сталь штыков, и блеск манерок, Громовый «Здравия» раскат. Люблю зеленые лафеты И дула пушек полевых, А в полдень грозные приветы Из жерл орудий крепостных. Люблю, когда по тротуарам Скользит, снует толпа теней, Когда седым клубятся паром Бока и ноздри лошадей; — Ветвей волшебные наряды, И синий снег в морозный день, И солнца пурпурные взгляды, Огонь костра, и дым, и тень. Люблю старушек я в морщинах, Таких, которых на картинах Живописуют мастерски Рембрандта смелые мазки. Люблю ланит рассвет прекрасный И две богатые косы, И взор восторженный и ясный, Как капли утренней росы. Скажи, о юность, что милее И вдохновеннее тебя? И я когда-то был нежнее, — Я помню в юности себя. И я мечтал и строил замки, И мысль, не втиснутая в рамки, Бродила вольно; я горел И ни о чем не сожалел. Мы все тогда поэты были; Свежи, как майская листва, Мы утром дней не дорожили, Как лучшим даром естества. Но прочь, собравшиеся складки! Мгновенья прожитые сладки. Вздыхать о прошлом не хочу, Но в свой размер его включу. Влюблен я в Пушкинские ямбы, Порой летучие, как пух, (В их честь слагал я дифирамбы) Они пленяют русский слух.

Petersburg (Vadim Danilovich Gardner) Water flows between thin ice floes; And the reflection of street lights With bright screws spins In the glass of the Petropolian swell. Over there with purple arches. Rows of shining lanterns; Two living streams A crowd of people meets. I love you, Neva gray-haired, And your ringing crackle of ice, - And the running and flashes of the stars of the tram, And the rumble, and the wire sparkle; And the snow is loose under the sleigh, Pillows of coachmen’s hats, And the horses knocked, And pairs of business engines. I love horseback riding a lazy move, And the rattling of their glasses, - Winters drawing, whimsical On the windows of city benches. I love the Nevsky walks, Gostiny Dvor and Kalanca, bridges, gardens and alleys, In the chapel a poor candle, And the ringing of the bells of the cathedral, And the bell tower in the blue haze, And on a horse with a thunderstorm of Peter's gaze on the northern rock. I love Tsaritsyn meadow cheerful, Flights of light horses, And the roar of heavy cavalry, And a forest of curly Cossacks; - And the wounds of the old Grenadiers of Kurnosy Pavlovsky soldiers, - And the steel of bayonets, and the brilliance of manners, Thunderous "Health" peal. I love green gun carriages And the guns of the field guns, And at noon formidable greetings From the mouths of the guns of serfs. I love it when the crowd of shadows slides along the sidewalks, When the gray-haired steam of Bok and the nostrils of horses swirl; - Branches of magical outfits, And blue snow on a frosty day, And the sun purple glances, Fire bonfire, and smoke, and shadow. I love old women in wrinkles, Those who are painted in the paintings by Rembrandt masterfully bold strokes. I love the beautiful dawn. And two rich braids, And an enthusiastic and clear look, Like drops of morning dew. Tell me, about youth, which is sweeter And more inspirational than you? And I was once more tender - I remember myself in my youth. And I dreamed and built castles, And the thought, not squeezed into the framework, Wandered freely; I burned And did not regret anything. We were all poets then; Fresh as May foliage, We did not cherish the days of the morning, As the best gift of nature. But away, gathered folds! Instantly lived sweet. I do not want to sigh about the past, But I will include it in my size. I am in love with Pushkin’s iambas, Sometimes volatile, like fluff (In their honor I composed praises) They captivate the Russian rumor.

彼得斯堡（Vadim Danilovich Gardner）薄薄的浮冰之間流淌著水。在明亮的螺絲釘作用下，路燈的反射在Petropolian隆起的玻璃杯中旋轉。那邊有紫色的拱門。兩條生活流一群人相遇。我愛你，內娃滿頭白髮，還有你響徹的冰沙聲，-電車星星的奔跑與閃爍，隆隆聲，以及金屬絲的火花；雪橇下積雪，教練員的帽子枕，馬,，商業引擎對。我喜歡騎馬偷懶，而且他們的眼鏡嘎嘎作響-溫特斯繪畫，異想天開，在城市長椅的窗戶上。我喜歡沿著涅夫斯基大街，戈斯汀·德沃爾和卡蘭卡，橋樑，花園和小巷走，在教堂裡放著一根可憐的蠟燭，在大教堂的鐘聲響起，在藍色的薄霧中搖曳著鐘樓，並騎著一匹馬，彼得在北部的岩石上凝視著雷雨。我愛開朗的Tsaritsyn草地，輕快的馬匹飛行，沉重的騎兵咆哮，捲曲的哥薩克森林。 -以及庫爾諾西·帕夫洛夫斯基士兵的老手榴彈兵的傷口，-刺刀的鋼筆，舉止的光彩，雷鳴般的“健康”足尖。我喜歡綠色的槍架和野戰槍的槍，在中午時分，來自農奴槍口的問候。當陰影的陰影在人行道上滑動時，當博克的白髮和馬的鼻孔迴旋時，我喜歡它。 -魔術服裝的樹枝，霜凍的日子有藍色的雪，還有紫色的陽光掠過，篝火，還有煙霧和陰影。我愛皺著皺紋的老女人，倫勃朗畫作中那些精巧大膽的筆觸。我喜歡美麗的曙光，兩條濃密的辮子，熱情而清晰的表情，像晨露。告訴我，關於青春，哪個比您更甜蜜，更鼓舞人心？我再次變得溫柔-我還記得自己年輕的時候。我夢見並建造了城堡，思想沒有被擠壓到框架中，自由地遊蕩。我燒了，什麼都不後悔。那時我們都是詩人。新鮮如五月的葉子，我們不珍惜早晨的日子，作為大自然的最好禮物。但是，遠處，褶皺聚集！立刻過著甜蜜的生活。我不想為過去感嘆，但我會將其包括在內。我愛上了普希金的iambas，有時易變，像絨毛（為紀念我而讚美），他們迷戀了俄羅斯的謠言。