Санкт-Петербург с надеждой и любовью

Аполлон Григорьев — Город: Стих Великолепный град! пускай тебя иной Приветствует с надеждой и любовью, Кому не обнажен скелет печальный твой, Чье сердце ты еще не облил кровью И страшным холодом не мог еще обдать, И не сковал уста тяжелой думой, И ранней старости не положил печать На бледный лик, суровый и угрюмый. Пускай мечтает он над светлою рекой Об участи, как та река, широкой, И в ночь прозрачную, любуяся тобой, Дремотою смежить боится око, И длинный столб луны на зыби волн следит, И очи шлет к неведомым палатам, Еще дивясь тебе, закованный в гранит Гигант, больной гниеньем и развратом. Пускай, по улицам углаженным твоим Бродя без цели, с вечным изумленьем, Еще на многих он встречающихся с ним Подъемлет взор с немым благоговеньем И видеть думает избранников богов, Светил и глав младого поколенья, Пока лицом к лицу не узрит в них глупцов Или рабов презренных униженья. Пускай, томительным снедаемый огнем, Под ризою немой волшебной ночи, Готов поверить он, с притворством незнаком, В зовущие увлажненные очи, Готов еще страдать о падшей красоте И звать в ее объятьях наслажденье, Пока во всей его позорной наготе Не узрит он недуга истощенье. Но я — я чужд тебе, великолепный град. Ни тихих слез, ни бешеного смеха Не вырвет у меня ни твой больной разврат, Ни над святыней жалкая потеха. Тебе уже ничем не удивить меня — Ни гордостью дешевого безверья, Ни коловратностью бессмысленного дня, Ни бесполезной маской лицемерья. Увы, столь многое прошло передо мной: До слез, до слез страдание смешное, И не один порыв возвышенно-святой, И не одно великое земное Судьба передо мной по ветру разнесла, И не один погиб избранник века, И не одна душа за деньги продала Свою святыню — гордость человека. И не один из тех, когда-то полных сил, Искавших жадно лучшего когда-то, Благоразумно бред покинуть рассудил Или погиб добычею разврата; А многие из них навеки отреклись От всех надежд безумных и опасных, Спокойно в чьи-нибудь холопы продались. И за людей слывут себе прекрасных. Любуйся ж, юноша, на пышный гордый град, Стремись к нему с надеждой и любовью, Пока еще тебя не истощил разврат Иль гнев твое не обдал сердце кровью, Пока еще тебе в божественных лучах Сияет все великое земное, Пока еще тебя не объял рабский страх Иль истощенье жалкое покоя.

City: Verse Magnificent city! let you another Greets with hope and love, To whom your sad skeleton has not been naked, Whose heart you have not yet doused with blood, And you could not yet scare you with a terrible cold, And you have not held your mouth with heavy thought, And you have not put a seal on your early face On a pale face, stern and sullen. Let him dream over a bright river. About fate, like that river, wide, And on a transparent night, admiring you, Afraid to lie dormant with an eye, And a long pillar of the moon watches the swell of waves, And sends its eyes to unknown chambers, Still wondering to you, chained in Granite Giant, sick with rotting and debauchery. Let, through the streets groomed by yours, Wandering about without purpose, with eternal amazement, Still on many he meets With him He will raise his eyes with dumb reverence And see the chosen ones of the gods, the Lights and the heads of the younger generation, Until face to face they see fools Or slaves despised humiliation. Let, languidly eaten by fire, Under the robe of a dumb magic night, He is ready to believe, with a pretense of stranger, Calling moistened eyes, Ready to still suffer about fallen beauty And call in her arms pleasure, Until exhaustion he sees in his embarrassing nakedness. But I - I am alien to you, magnificent city. Neither silent tears nor mad laughter Will not wreck your sick debauchery from me, Neither pathetic fun over the shrine. You already can’t surprise me with anything - Neither with the pride of cheap unbelief, Nor with the rottenness of a meaningless day, Or with a useless mask of hypocrisy. Alas, so much has passed before me: To tears, to tears, funny misery, And not one impulse of an exalted saint, And not one great earthly Fate smashed before me in the wind, And more than one chosen one of the century died, And not one soul sold for money His shrine is the pride of man. And not one of those, once full of strength, Seeking a greedy best once, Prudently delirium judged to leave, Or died preying debauchery; And many of them forever renounced all the hopes of the insane and dangerous, Quietly sold out to anyone's lackeys. And for people they are known to be beautiful. Admire the young man, to the magnificent proud city, Strive for him with hope and love, Until you have not been exhausted by debauchery Or your anger has not drenched your heart with blood, Until all the great things of the earth shine in divine rays, Until slave fear has embraced you Or exhaustion miserable peace.

текст